Русская служба Би-би-си, Обновлено: 19.01.2011
События 1991 года изменили ход российской и мировой истории и судьбы миллионов людей. Могло ли все сложиться иначе? Кто в результате выиграл, и кто проиграл?
У Белого дома в дни августовского путча 1991 года
...Красный флаг бился на студеном декабрьском ветру и рвался из рук, словно не желая покидать привычного места. Наконец, рабочий совладал с непослушным полотнищем, сунул его под ватник, и через несколько секунд на кремлевский флагшток медленно поплыл российский триколор.
В кабинете, находившемся несколькими метрами ниже, Михаил Горбачев заканчивал телевизионное выступление, объявляя стране и миру о своем уходе и самоликвидации бывшей империи.
Таким запомнился политический финал 1991 года бывшему пресс-секретарю президента СССР Андрею Грачеву.
Говорят, как год встретишь, так его и проведешь. Драматический 91-й начался с выстрелов у вильнюсского телецентра и вместил в себя массу событий, каждого из которых в будничные времена хватило бы на десятилетие.
Удивительно, но его гораздо чаще называют "годом распада СССР", нежели "годом крушения советской власти".
Можно еще понять иностранцев, наблюдающих за событиями извне и со своей колокольни. Но и для большинства россиян, судя по данным опросов, воспоминаниям и просто разговорам, геополитика оказалась важнее, чем смена экономического уклада, политического строя и всего привычного быта.
До сих пор продолжаются и, наверное, не скоро прекратятся споры о том, что это было: историческая случайность, результат действий кучки "предателей" и чуть ли не платных агентов ЦРУ, или исторически неизбежный крах нежизнеспособной системы.
Журналист Михаил Леонтьев однажды разразился гневной филиппикой в адрес "позднесоветских мажоров, продавших великую державу за видюшники". Отчасти, так оно и было. Но имелся ли шанс на победу в глобальном соревновании у державы, неспособной обеспечить "видюшниками" и другими радостями жизни даже свою элиту?
Когда в военное время людям говорят: потерпите, вот победим и заживем! - это естественно. Но когда "война с самими собой", как пел в знаменитой песне про полковника Васина Борис Гребенщиков, продолжается 70 с лишним лет, и конца лишениям не видно, во многие головы закрадывается мысль: кому такая держава вообще нужна?
Другой вопрос, нельзя ли было поменять систему, не разрушая единое государство?
Наверное, можно, если бы году эдак в 1987-м советское руководство взялось вводить рынок, не трогая политических основ и используя для проведения реформ всю административную мощь авторитарного государства.
Многие аналитики уверены, что "китайский путь" стал результатом анализа советского опыта, и что Россия в очередной раз выполнила свое историческое предназначение: демонстрировать остальному миру, чего не нужно делать.
Впрочем, часть россиян не считает, что все было сделано плохо и неправильно. Распад империи и утрата статуса сверхдержавы для них - приемлемая плата за скорый переход к капиталистическому изобилию и относительную свободу.
"Говорят, получилось так себе. Но неужели хуже, чем в 1917 году? И почему у нас должно было получиться замечательно, хотя ни у кого не выходило сразу?" - писал в день очередной годовщины августовских событий обозреватель "Газеты.ру" Сергей Шелин.
Отношение большинства, пожалуй, точно выразил Владимир Путин, назвавший распад СССР "величайшей геополитической катастрофой XX века" и присовокупивший, что у того, кто о нем не жалеет, нет сердца, а у того, кто сегодня надеется восстановить бывшую державу, нет ума.