Красивая женщина — это профессия.
И если она до сих пор не устроена,
ее осуждают и каждая версия
имеет своих безусловных сторонников.
Ей, с самого детства вскормленной не баснями,
остаться одною, а, значит, бессильною,
намного страшнее, намного опаснее,
чем если б она не считалась красивою.
Пусть вдоволь листают романы прошедшие,
пусть бредят дурнушки заезжими принцами.
А в редкой профессии сказочной женщины
есть навыки, тайны, и строгие принципы.
Идет она молча по улице трепетной,
сидит как на троне с друзьями заклятыми.
Приходится жить — ежедневно расстрелянной
намеками, слухами, вздохами, взглядами.
Подругам она улыбается весело.
Подруги ответят и тут же обидятся…
Красивая женщина — это профессия,
А все остальное — сплошное любительство.

Роберт Рождественский

Валентин Гафт.

Мамаша, успокойтесь, он не хулиган.
Он не пристанет к Вам на полустанке.
В войну (Малахов помните курган?)
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты.
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера - сразу за наган?!
Что за привычка - сразу на колени?!
Ушел из жизни Маяковский-хулиган,
Ушел из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли Туда,
Взяв на себя все боли наши, раны.
Горит на небе новая звезда -
Ее зажгли, конечно, хулиганы

Марина Цветаева.
Тоска по родине. (1934)

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно --
Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что -- мой,
Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной -- непременно --

В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться -- мне едино.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично -- на каком
Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья -- он,
А я -- до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всe -- равны, мне всe -- равно,
И, может быть, всего равнее --

Роднее бывшее -- всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты -- как рукой сняло:
Душа, родившаяся -- где-то.

Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей -- поперек!
Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все -- равно, и все -- едино.
Но если по дороге -- куст
Встает, особенно -- рябина...

Ты не будешь моим никогда!
Приговор свой судьба огласила,
И его не изменят года,
Он навечно вступил в свою силу.

Никогда мы не будем вдвоём!
И слова этой правды невольно
Будут выжжены в сердце моём,
Как клеймо, так жестоко и больно.

Ты не мой! Всё за нас решено.
Ни на час, ни на миг, самый краткий,
Прикоснуться к тебе не дано,
Даже просто увидеть украдкой.

Никогда ты не будешь моим!
Как понять?.. Как принять?.. Как смириться?..
Если эти глаза - лишь твои! -
Продолжают ночами мне сниться.

Ты не будешь моим... Признаю!
Безысходность я всю понимаю -
Не войдёшь ты уже в жизнь мою.
Никогда мы не встретимся, знаю.

Никогда!.. Почему?..Отчего?..
Не начавшись, проиграна битва?..
Не изменят уже ничего,
Не помогут слова и молитвы...

Ты не будешь моим! Вот и всё...
Даже время бессильно над этим.
Ничего нас уже не спасёт.
Не найти такой силы на свете!..

Ведь судьба всё равно победит,
У неё - ничего не отсудишь...
Пусть все звёзды сорвутся с орбит,
Но моим никогда ты не будешь!

Стихи неизвестной художницы. Конкурс плейкастов в инете "Моя последняя любовь"

Отредактировано Шартреза (2012-08-25 08:16:26)

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди... Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

1961
Евгений Евтушенко. Стихотворения.
Серия `Самые мои стихи`.
Москва: Слово, 1999.

Если не ошибаюсь, под этим ником была Яра..

Меня еще от этих строчек Друниной пробирает..
   
У меня сегодня много дела.
Надо память до конца убить,
Надо чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить..

Я не любил её, мне просто было в кайф,
Когда она сопела мирно рядом
И провожала по утрам влюбленным взглядом.

Я не любил ее, мне было хорошо,
Ни одиночества с ней не было, ни скуки.
Мне было по фигу, их сколько там ещё,
Но мне не нравились на ней чужие руки.

Я не любил её, но помнил всё о ней:
Любимые цветы и тон помады,
Всех тараканов в голове и всех друзей.
Зачем-то мне всё это было надо.

Я не любил её и никогда не врал,
Я тормозил её: " Малыш, всё несерьёзно".
Рассказывал, когда и с кем я спал,
Но сам боялся на щеках увидеть слёзы.

Я не любил её, меня манила страсть,
Когда шептала: "Хочешь, рядом буду?"
Да, я боялся сдаться и пропасть,
Когда скользили ниже её губы.

Я не любил её, но слушал её пульс,
Пытался отогреть её ладони.
Когда она теряла верный курс,
Я возвращал её настойчивым: "Родная..."

Я не любил её, мне нравился в ней шарм,
Улыбка и ямочки на пояснице.
В попытках отыскать, где мой журавль,
Я называл её "моя синица".

Я не любил её?
(автора не знаю)